Герой Советского Союза подполковник Николай Дмитриевич Иванов родился 14 октября 1920 года в Воронежской области. Участвовал в Великой Отечественной войне с 1941 по 1945 гг.
В составе военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота. Совершил 198 боевых вылетов на торпедные удары по кораблям противника, потопив 10 транспортов, 2 тральщика, подводную лодку. За образцовое выполнение боевого задания Указом ПВС СССР от 22 июля 1944 г. награжден орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда». С 1993 года жил в Зеленограде. Умер 30.09.1995 г. Похоронен на зеленоградском кладбище.
Однажды в сентябре 1980 г. из Москвы, Ленинграда, Вильнюса, Риги, Таллина и Киева в Калининград прибыли ветераны Первого гвардейского Краснознаменного Клайпедского минно-торпедного авиаполка ВВС Балтийского флота. У каждого — муаровая ленточка с черными и зелеными полосами и медаль «За взятие Кенигсберга». Не сговариваясь, пошли на Гвардейский проспект. У Вечного огня среди Героев Советского Союза — Николай Дмитриевич Иванов.
У Первого гвардейского героическая история. В начале войны полк нанес сокрушительные удары по фашистам в районах Кенигсберга, Пиллау и других. 30 июня этого же года, жертвуя собой, летчики Первого гвардейского бомбами преградили путь гитлеровским танкам в районе Двинска (Даугавпилс). В августе 1941 года по приказу Ставки летчики нанесли серию ударов по Берлину. Затем они бомбили батареи, обстреливавшие Ленинград, неприятельские аэродромы и военно-морские базы — Кенигсберг, Пиллау, торпедировали немецкие корабли на всей акватории Балтийского моря. Более пятисот гвардейцев погибли в боях за Родину. Их братская могила — волны Балтики.
Герой Советского Союза Н.Иванов, обращаясь к калининградцам, говорил на митинге портовиков:
— Орден Ленина, которым награжден янтарный край, ордена и медали за ваш самоотверженный мирный труд нам так же дороги, как награды за ратный подвиг. Спасибо вам!
Михаил Львович Львов, очевидец и участник тех боев, вспоминает: «…Как всегда, парторг зашел к сержантам. В кубрике стрелков-радистов и воздушных стрелков его приветствовал сержант Николай Иванов, старательно утюживший брюки. Парторг сразу заметил, что ширина брюк чуть не вдвое превышает положенный стандарт, и хотел об этом сказать новобранцу, но Иванов опередил:
— Осторожно, обрежетесь, товарищ старший политрук, они — как бритва! Парторг вспомнил, как появился в полку этот невысокий худенький сержант в новеньком краснофлотском обмундировании. Гюйс, травленный хлоркой, должен был свидетельствовать о том, что его обладатель — моряк бывалый. На ленточке залихватски сидящей бескозырки надпись: «Военно-Воздушные Силы».
Еще год назад училища выпускали летчиков и штурманов лейтенантами. Потом последовал приказ Наркома Обороны Маршала Советского Союза С.Тимошенко, и выпускники приходили в часть сержантами. Этот юный штурман оказался первым в полку в сержантском звании.
— Штурман Иванов прибыл из училища Леваневского для прохождения службы, — звонко доложил молодой человек».
Не рассказал сержант о том, что в училище поступил, прибавив себе лет. Окончил его в мае 1941 года, а в июне началась война.
— Штурманом, значит? — Командир потер подбородок. — Что же получается? Обещали навигатора, готового хоть сегодня в бой, а прислали матросика с ноготок…
— Я много в жизни потерял из-за того, что ростом мал, — продекламировал сержант и, вздохнув, добавил. — Что ж, если на торпедоносцах мне нет места, пойду в морскую пехоту.
— А плавать умеешь? — спросил командир уже менее строго.
— Само собой!
— И стрелять?
— «Ворошиловский стрелок». Первое место на курсе.
Не штурманом, а стрелком приняли комсомольца Николая Иванова. Полк сразу включился в боевые действия. Бомбил скопление вражеских войск и его транспорты, высаживавшие десант в Прибалтике. Не обходилось без потерь. Раненого воздушного стрелка на руках опустили из самолета. Надо было заменять вышедшего из строя бойца. Получив приказ командира, сержант Иванов отправился на боевой вылет.
В полдень полк был в воздухе. Вместе со стрелком-радистом Иванов отбивал атаки «Мессершмитов», а после бомбового удара по мотомехчастям вел меткий огонь по прислуге зенитных автоматов. Старший лейтенант и штурман доложили: сержант вел себя как бывалый боец.
На другой день экипаж атаковали одновременно несколько «Мессершмиттов-109». Иванов стрелял метко. Хотя он и не уничтожил истребитель, но и не подпустил пару, пытавшуюся подойти с нижней полусферы. Нередко самолет возвращался с ранеными или погибшими стрелками-радистами и воздушными стрелками. Заменял их Коля Иванов. За звонкий голосок его назвали колокольчиком. Прижилось. А тут еще обнаружили в нем дар никогда не унывающего шутника. Наверное, в каждом полку, на каждом корабле есть свой Василий Теркин. Умел Коля расшевелить экипаж после самого тяжелого боя. Но главное — он храбро вел себя в самом бою, это отмечали многие летчики и штурманы, с которыми Иванов летал. Так начинал войну будущий знаменитый летчик.
В начале 1942 года на партийном собрании по боевой характеристике принимали в члены партии Ивана Борзова (в конце войны — маршала Советского Союза) и Николая Иванова.
Оба дрались с первого дня войны. Отвага Борзова служила примером летчикам. Воздушным стрелком начал Отечественную сержант Николай Иванов, потом заменял раненых и погибших штурманов, а когда Борзов принял командование третьей Краснознаменной эскадрильей, Иванов занял место в штурманской кабине дальнего гвардейского бомбардировщика. Борзов и Иванов были единогласно приняты в партию.
Вспоминает М.Львов: «Декабрь 1943 года. Николай Иванов просит внимания:
— Слушайте важное сообщение. Включились? Так вот, должен вам доложить, что я женюсь.
Все знали о дружбе Николая с библиотекарем Евстолией. Летчики называли ее Толя.
— И Толя согласна?
— …Я Толе говорю: или вы выходите за меня замуж…
— Или? — прерывает Михаил Советский.
— Вот и Толя так спросила. А я ей: или я женюсь на вас…
— Конечно, Толя отказала! — подмигивает Победкин. Иванов снисходительно улыбнулся:
— Она сказала: «Я согласна».
— Полк несет потери… в холостяках, товарищ командир, — притворно вздыхает Советский, — если только Иванов серьезно…
— Серьезно, на всю жизнь.
И ведь правду сказал. Толя, Евстолия Михайловна, стала настоящей боевой подругой Николая. У них дочь и сын, два внука — Максим и Дмитрий».
Один из первых совместных боевых вылетов летчик Пресняков и штурман Иванов совершили на усиленно охраняемый порт. Зенитки пристрелялись по самолету, близко рвались снаряды. После сбрасывания бомб Пресняков сделал резкий разворот. Внизу вот-вот должны сработать бомбы, но вдруг взрыв где-то рядом. Правый мотор охватило пламя. Летчик автоматически рванул противопожарный кран и прекратил подачу горючего. Пламя погасло. Теряя высоту, вышли к заливу.
— Сколько до базы? — спрашивает Пресняков.
— На одном моторе — полтора часа, — отвечает штурман и спокойно продолжает прокладку курса.
Потом выяснилось: два нижних цилиндра снарядом разбиты вдребезги, перебиты трубопроводы. Успел оплавиться дюралевый капот.
17 июля 1944 г. на Балтике отмечали День физкультурника. Все воскресенье в перерывах между боевыми вылетами в полках проходили соревнования. В Первом гвардейском весь личный состав — от командира полка Борзова до моториста — состязался в беге, метании гранаты, прыжках в высоту, плавании.
Спали после соревнований крепким сном. 18 июля со свежими силами отправлялись в крейсерский полет. Пресняков и Иванов потопили транспорт водоизмещением в 10 ООО тонн. Не услышав в сводке о победе экипажа, Николай Иванов совсем было расстроился. Но потом заявил:
— Видимо, мы засекречены.
Но как он радовался, когда принесли газету, а в ней было сказано, что «экипаж торпедоносца Краснознаменного Балтийского флота в составе летчика капитана Преснякова и штурмана старшего лейтенанта Иванова атаковал и потопил в Балтийском море крупный транспорт противника».
— Эх, догадались бы в Знаменке, что это я, Колька, — вздыхал Николай. — А то ведь Ивановых у нас в полку добрый десяток…
Но скоро об отваге Иванова узнали и в родной Знаменке. 22 июля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Николаю Иванову было присвоено звание Героя Советского Союза. Пришло письмо от земляков. Секретарь районного комитета партии Григорий Перфильевич Бескровных писал: «Гордимся, что наш земляк Николай Дмитриевич Иванов стал Героем. Поклон ему и поклон командирам, которые сделали его таким замечательным воином». Командиры ответили: «…И мы благодарим земляков нашего бесстрашного штурмана Иванова за то, что он такой, какой есть. Николай Дмитриевич Иванов с гордостью говорит, что он родом из Знаменки…»
В ночь на девятое октября 1944 г. Пресняков и Иванов участвовали в крейсерском полете.
Поиск оказался изнурительным и долгим. Самолет болтало, как щепку в океане. Началось обледенение. Время уходило, запас бензина таял, а в море не находилось ни одной «посудины». Хотели уходить, но в награду за долготерпение обнаружили противника — транспорт водоизмещением в 6500 тонн. И потопили его, несмотря на сильный заградительный огонь. После полета уснули как убитые.
Николай Дмитриевич Иванов стал штурманом эскадрильи. Герой Советского Союза штурман Николай Дмитриевич Иванов после войны учился на высших курсах штурманов Советской Армии и в академии, затем служил на Тихоокеанском флоте. Одним из первых освоил полеты в сложных условиях на реактивных торпедоносцах и получил звание «Военный штурман 1-го класса».
Вспоминает М.Львов: «Смотрю на Иванова. У него на парадной тужурке подполковника орден Ленина, Золотая Звезда Героя, четыре ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени, много медалей. Сегодня, в День Победы, мы листали его летную книжку. Лаконичные записи вызывают уважение. 220 успешных вылетов, в том числе 180 бомбардировок укреплений, войск и кораблей врага. 11 минных постановок, 29 торпедных ударов, 9 уничтоженных транспортов противника с боевой техникой и живой силой, тральщик, подводная лодка, сторожевой корабль. 15 «Юнкерсов» Николай уничтожил на аэродромах, не позволив им бомбить Ленинград. Это — личный вклад, а ведь Иванов был не только штурманом самолета, но и звена, эскадрильи. После Отечественной флаг-штурман полка Н.Иванов учил молодежь тому, что необходимо в бою».
И через десятилетия Николай Дмитриевич по-прежнему дружил с однополчанами, помнил каждого погибшего товарища. Несколько лет он по крупицам собирал факты о пятистах летчиках, штурманах, стрелках-радистах, воздушных стрелках, техниках и мотористах, погибших в битвах против фашизма. Использовал отпуска для работы в архивах, Центральном музее Военно-Морского Флота.