Семилетку Люба окончила в конце мая 1941 года. Не успела со школьными подругами отдохнуть на летних каникулах, как грянула война. Отец ушел на фронт, оставив жену, дочь и трех сыновей на Садово-Спасской улице. Конечно, у девушек порой мелькали мысли об участии в боевых действиях против врага. Но какой прок мог быть на передовой от 14-15-летних москвичек? В райкоме комсомола ответ был коротким: помогайте взрослым защищать Москву от налетов вражеских самолетов. Молоденькие девушки быстро организовали во дворе несколько ванн с водой, расставили мешки с речным песком. Сколько было этих дежурств, сейчас и не сосчитать. В ночном небе скользили длинные лучи прожекторов. Немецкие бомбардировщики пытались вырваться из прицелов зениток. На столицу летели сотни зажигательных бомб. По всей Москве в такие минуты была одна и та же картина: на крышах и во дворах молодежь хватала эти горящие и шипящие «зажигалки» клещами и спешно тушила в воде или песке. А еще помогали старушкам да детям спускаться в бомбоубежища. Любовь Александровна Протасова, вспоминая то время, так сформулировала душевное состояние свое и подруг: «Мы сразу все повзрослели…»

9 декабря 1944 года ее вместе с другими комсомольцами послали на заготовку дров для столицы. 7 месяцев Люба занималась этим далеко не женским делом под Переславлем-Залесским. Рубили, валили, пилили — всё вручную. Бригадам были установлены нормы, поэтому часто приходилось работать и ночью, при свете костров — чтобы план выполнить. Конечно, уставали. Особенно в первый месяц. Потом втянулись. Зима была холодной, мерзли ноги. Это всё позже скажется на здоровье — лет через 30… Узнав, что пришла Победа, орали, как сумасшедшие, целовались, плакали, а ночью долго не могли заснуть: чуть ли не до утра сидели у костра, строили планы будущей мирной жизни. В Москву Люба вернулась 19 мая. Вышла на Ярославском вокзале и — домой, пешочком, в телогрейке, брюках да сапогах. Удивительное было время: уже пошли десятые сутки, как отпраздновали Победу, а столица бурлила толпами прохожих, веселых и радостных. В воздух то и дело взлетали фронтовики — солдаты и офицеры. Подбрасываемые десятками рук, они смущенно придерживали пилотки, фуражки, рюкзаки, медали и ордена на груди.

Вскоре вернулся отец — он воевал на 2-м Украинском фронте. На гимнастерке — боевые награды и маленькие нашивки: за ранения.

В 1945 году Любе пришлось работать в колхозе на молотьбе хлеба. Затем — на лесоповале. Тысячи бревен закрывали собой речную поверхность, подогнанные друг к другу, словно спички в коробке. А сколько раз они предательски раздвигались, и холодная вода заливала старенькие сапоги! Да считай, каждый день. Но беззаботна молодость: в 20 лет не обращаешь внимания на такую, вроде бы, ерунду. Подумаешь, ноги промочил. Хотя порой становишься свидетелем событий, как бы говорящих: momento mori — помни о смерти. Как-то, в том же колхозе, решили с подругами пойти в лес по грибы. На опушке заспорили: налево или направо податься? Мнения разделились. Одна заупрямилась — и не пошла со всеми. А через пару минут у девушек из рук лукошки попадали: в той стороне, куда направилась Рая, неожиданно прогремел взрыв. Много мин осталось на наших полях да в лесах после войны.

Но многим фортуна улыбается. Такое произошло с будущим мужем Любы — Степаном Петровичем Протасовым. Он был ранен на Волховском фронте. Санитары уложили его на сани с флагом Международного Красного Креста. Легкораненые бойцы сели по краям. До медсанбата было несколько километров. В одном месте санный путь лежал через открытую местность — всего каких-то 20-30 метров. Но сумел «достать» в этом пространстве сани немецкий автоматчик одной-единственной очередью. И всех видящих — сразу насмерть. А Степа уцелел. Потому что лежал, и пули прошли чуть выше…

16 февраля 2005 года Любовь Александровна и Степан Петрович отметили 55-летие супружеской жизни. Так уж сложилась судьба, что оба они — ветераны Великой Отечественной войны и инвалиды. Любовь Александровна уже лет 20 для передвижения по квартире пользуется домашней коляской или обычными костылями. Вот как отозвались отмороженные на заготовке дров ноги. Они отекали, кровоточили, а тут еще трофическая язва прицепилась. Врачи разводили руками: легче, мол, раненые ноги вылечить, чем отмороженные. А в прошлом году случайно по радио услышала, что есть в Зеленограде доктор Александр Тимофеевич Семений, который именно такие заболевания и берется вылечивать с помощью какого-то медицинского аппарата. Сходил Степан Петрович в аптеку, поинтересовался стоимостью прибора. Любовь Александровна, услышав цену, поворчала: 8 тысяч рублей — дорого! Да и не всегда ведь можно верить рекламе. Но здравый смысл взял верх: купили они этот аппарат. «Минитаг» называется. И с доктором познакомились — он несколько раз приходил на квартиру и проводил сеансы лечения с помощью «Минитага». И что вы думаете? Закрылась язва! Будто ее и не было. И нога не кровоточит, не отекает, как раньше. Правда, кожа осталась красноватой, но это уже пустяки…

А что на душе у нее сейчас, накануне Дня Победы? Среди десятка наград отсутствует медаль «За оборону Москвы». Писала куда следует о своих заслугах перед столицей в годы войны. И сохранились справки нужные — о работе на лесозаготовке, колхозе, лесосплаве. А чиновники деликатно отвечают: не хватает… свидетелей. Тех, кто работал вместе с ней и этот факт может подтвердить. Обидно? Конечно. Между прочим, одна из знакомых награждена такой медалью только потому, что в госпиталях перед ранеными пела песни. Что ж, подбадривать бойцов — дело нужное. Но «зажигалки» тушить под бомбежкой и дрова для столицы заготавливать не менее важно было в то время. Вот и подумывает Любовь Александровна: а не написать ли письмо Юрию Лужкову по этому вопросу? Как же так: немцев победили, а своим чиновникам нельзя ничего доказать? В общем, верит она, что мэр разберется…

Вы должны войти, чтобы оставлять комментарии.