Колька Орлов мог вообще не идти служить в действующую армию. У него с детства «барахлили» почки, и «белый билет» гарантировал бронь от фронта. Поэтому-то он после окончания весной 41-го ФЗУ работал токарем на одном из московских военных заводов. А в декабре, когда немцы стояли под Москвой, вновь пошел на призывную комиссию. Ее председатель, бегло просмотрев документы и медицинскую книжку, устало поинтересовался здоровьем двадцатилетнего парня. Тот улыбнулся и постучал себя кулаком по груди: здоров, мол, как бык!
Сначала был Сталинград
Потом было исполнение мечты: учеба в артиллерийском училище. Но летом 42-го его перебросили в Грозный. На новом месте срочно формировалось пехотное училище, и почти всех курсантов-артиллеристов перевели в него. Николаю не очень-то хотелось попасть в ряды пехоты. Больные почки давали о себе знать. Но ничего не попишешь: пришлось осваивать военные азы «царицы полей». Но и этого сделать полностью не удалось: немцы рвались к Сталинграду. Не закончив курс обучения и не получив звания младшего лейтенанта, Николай вместе со всем училищем направился к Дону. Сначала в теплушках, а затем пешком. 2 тысячи бывших курсантов передвигались по ночам, потому что днем такая колонна была лакомым кусочком для вражеской авиации. Когда курсанты подошли к Дону в районе Калача, немцы уже разбомбили единственный в окрестностях мост. А сзади слышался гул танковых моторов и крики немецких автоматчиков.
Прижатым к берегу ребятам начальник училища приказал перебираться на противоположный берег вплавь. Искать лодки или делать плоты было уже некогда. Плыли группами. Николай не оглядывался, когда рядом возникали фонтанчики от вражеских пуль, нырял. Почувствовав под ногами дно, во весь рост встал не сразу. Осторожно оглянулся — они ведь плыли группой в 7 человек. А на берег он выполз один…
После проверки документов попал в запасной полк и в звании ст. сержанта вскоре очутился в Сталинграде. Дивизия Родимцева, в которой довелось воевать Орлову, обороняла вокзал и Мамаев курган. «Это был ад, — вспоминает Николай Федорович, — постоянные атаки и бомбежки с воздуха. Немец месил нас, как сатана! И цифры наших потерь — ужасные: из 10 тысяч личного состава дивизии в живых осталось 850. В их числе и я».
Здесь, на утреннем берегу Волги, Орлов получил первое тяжелое ранение. Шальной осколок вонзился ему под лопатку. Его вытащили ребята и вместе с другими ранеными отправили ночью на бронекатере в санчасть. Немного подлечившись в госпитале, был командирован в Москву. Службу продолжил в учебном полку «катюш».
В декабре 1942-го полк перебросили под Сталинград. Там Николай Орлов был командиром легендарной ракетной установки, участвовал в разгроме окруженной группировки вражеских войск. Немцы не все сдавались; многие отчаянно сопротивлялись. «Это была настоящая мясорубка! Как мог человек выжить среди ураганного огня и бомбежек — ума не приложу!» — говорит мой собеседник. 25 января 1943 года его «катюша» дала последний залп по немцам, и вскоре весь полк выехал на пополнение в… Москву.
На Курском направлении
Через месяц, в марте 1943-го, 313-й гвардейский минометный полк своим ходом был направлен на фронт. Миновали Серпухов, Тулу, остановились в Ясной Поляне, на родине Льва Толстого. Чуть позже перебазировались ближе к фронтовой полосе — в деревню Петушки возле городка Новосиль. Одно время «катюша» Орлова была «кочующей». Дадут залп по скоплению техники и пехоты и сразу переезжают на новую позицию. Оттуда — снова огонь, и у фрицев создавалось впечатление, что на этом участке много «катюш». Поэтому они огрызались стрельбой, но вперед не совались. И еще один, уже просто авантюрный трюк приходилось выполнять Николаю Орлову — «огневую» разведку. Она была связана с большим риском, а суть ее вот в чем заключалась. У немцев в воздухе постоянно был разведывательный самолет — «рама». Висит он в небе и приглядывается, что там, на земле, «русские иваны» замышляют. А когда «катюша» Орлова давала залп, летчик немедленно передавал точное месторасположение ракетной установки своим артиллеристам. Главное в этой разведке для Орлова и водителя было как можно быстрее смыться с места залпа. Потому что буквально через минуту-другую здесь начинали ложиться фашистские снаряды. Хорошо, рядом находился лес: можно было спрятаться на время от глаз летчика. А позже, уже с другого места — вновь залп по вражеским позициям. Наши наблюдатели тоже не промах: засекали, откуда палят немцы, и сообщали координаты своим артиллеристам. И уж те били наверняка. Орлов понимал, что такая игра в «кошки-мышки» может закончиться для него гибелью…
В начале июля полк получил данные, что немцы, готовясь к крупномасштабному наступлению, подогнали к соседней железнодорожной станции три эшелона с танками и пехотой. Огневой залп полк «катюш» дал ночью. Зарево от горевших эшелонов было видно за несколько десятков километров. Спустя некоторое время немцы выпустили по месторасположению полка 82 тяжелых снаряда, но ракетные установки уже успели перебраться на другую позицию.
Справка. В той ночной операции за одну минуту полк выпустил 386 снарядов. Их общий вес — 16 тонн. Одна «катюша» своим залпом накрывала квадрат размером 300×300 метров. А огневой залп произвели 25 «катюш».
Позже во фронтовой газете был описан успешный залп полка и упомянута фамилия Орлова. И вполне заслуженно: ведь он в полку занимал первое место по наводке орудия в ночное время: придумал простое приспособление.
Давай еще огонька, ребята!
5 июля, за несколько часов до наступления фашистов, наши войска провели массированный артиллерийский обстрел вражеских позиций. Этим были спутаны карты немецкого командования, из рук гитлеровских генерал-фельдмаршалов был выбит главный козырь — внезапность нападения на всей линии фронта. Чуть позже потрепанные части немцев попёрли на наши позиции. «Мы в этот день едва успевали заряжать орудия. Против танков — фугасные снаряды, а пехоту накрывали осколочными. Гул и грохот стояли неимоверные. Мы не слышали друг Друга. Поэтому не разговаривали, а кричали. В воздухе над нами постоянно висела по меньшей мере сотня самолетов. Даже не разобрать было, где наши, а где немцы. На участке полка «катюш» врагу удалось километра на 3 потеснить нашу пехоту. Дальше мы фрицев не пропустили. Ситуация стабилизировалась, но каждый день шла перестрелка. А 12 июля, когда происходило гигантское танковое сражение под Прохоровкой, мы тоже пошли в наступление. Как сейчас помню, какое боевое настроение возникало у наших пехотинцев, когда они видели «катюши», устремленные вперед, на позиции поближе к немцам. Нам приветливо махали руками и орали во весь голос: «Молодцы! Давайте еще огонька, ребята! Фрицы «любят» прикуривать от «катюш»!»
20 июля под Орловом старший сержант Николай Орлов был тяжело ранен двумя осколками в ногу. В госпитале врачи вынесли приговор: годен к нестроевой. После частичного выздоровления он продолжил воевать в Заполярье. Там настигло его третье ранение — в грудь и обе ноги. Спустя четверть века после Победы врачи ампутировали моему герою левую ногу. И не удалось ему пройти на параде ветеранов по Красной площади в честь 55-летия Победы…
Ветеранам дома не сидится
В особом альбоме Николая Федоровича — десятки фотографий, сделанных уже в мирное время. Здесь и схема боевого пути его полка в годы войны. Сегодня Н.Орлов является председателем Совета ветеранов 313-го Бобруйского краснознаменного орденов Суворова, Кутузова, Александра Невского минометного полка «катюш». А в московской школе №424 еще в 1973 году благодаря его энтузиазму был создан и открыт музей «катюш». Неподалеку под открытым небом установлена настоящая ракетная установка без лафета. В последние годы Николай Федорович — желанный гость среди школьников Зеленограда. Ребята с интересом слушают его боевые воспоминания. Недавно он перевез из столицы в зеленоградскую школу №1923 стенд с экспонатами своего родного полка. Это — кусочек его далекой, но незабываемой фронтовой жизни.