«И чего его искать!» — скажут некоторые зеленоградцы-старожилы, помнившие, что населенный пункт с таким названием примыкал к железнодорожной станции Крюково, а потом вошел в состав муниципального района «Крюково». Да и чем это сельцо было так знаменито, чтобы тратить на его поиски время да, наверное, и деньги!
И будут в чем-то правы, но только отчасти.
А искать его следовало хотя бы для того, чтобы наконец-то устранить неясности, связанные с истинным месторасположением Крюково и развеять легенды, касавшиеся крюковского периода жизни героя войны 1812 — 1815 гг., декабриста Михаила Александровича Фонвизина, арестованного по царскому указу в своем имении (сельце) Крюково и больше сюда никогда не возвращавшегося.
Знаменито сельцо и тем, что в 1858 г. здешние крестьяне выступили против произвола тогдашнего владельца Крюкова Валериана Фотиевича Митькова, пожелавшего в канун отмены крепостного права переселить крюковчан в другое свое имение — Дорогобужский уезд Смоленской губернии. Более года крестьяне сопротивлялись с исключительным упорством. За этой человеческой драмой с вниманием следили жители соседних селений, опасавшиеся той же участи. Делом о переселении крюковских крестьян занималась вся московская уездная и губернская администрация. В Крюкове побывали не только начальник полиции, но даже губернатор (начальник Московской губернии). Несмотря на все их уговоры и настоятельные требования, крюковские крестьяне заявляли: «…в Дорогобужский уезд ехать не хотим и охотнее пойдем в Сибирь». Московские власти, выступив на стороне помещика Митькова и не желая уронить свой престиж представителей государства-крепостника, ввели в Крюково казаков, и 9 декабря 1859 г. «под надзором полиции» жителей отправили пешком в село Успенское Смоленской губернии.
Так прекратило свое существование «старое Крюково». Однако незадолго до этого трагического события деревня передала свое имя только что построенной, второй от Москвы, станции Николаевской железной дороги. При станции возник небольшой поселок железнодорожников. Вот этот поселочек после объединения в 1938 г. с более крупной деревней Скрипицыно и стал тем самым «новым Крюковом», о котором помнят старожилы.
О самом сельце Крюково было известно, что состояло оно из 12 дворов с постройками хозяйственного назначения и проживало в нем около 100 крестьян.
Казалось бы, просто найти это место. Но прошло около 140 лет, из жизни ушло не одно поколение людей, которые могли бы подсказать, где оно находилось. Да и краеведы дозеленоградского периода в основном только констатировали, что было такое Крюково, где жил декабрист Фонвизин, и что здесь в 1858 г. произошло антифеодальное выступление крестьян.
Впервые подступиться к разгадке этой тайны мне удалось в 1985 г., когда во время практического занятия с юными археологами из школ 8,9 и 10-го микрорайонов мы осматривали только что вырытую траншею в районе универсама № 40. Тогда нами были обнаружены остатки конструкции старинного дома, фрагменты древней керамики, а самое главное — остатки изразцов, которые датировались периодом от середины XVII до начала XIX в. Однако все работы пришлось прекратить, так как стали попадаться взрывоопасные предметы, связанные с Великой Отечественной войной[1].
Потом я узнал, что на месте Крюкова Митьков построил себе новую усадьбу, разбил парк с липовыми и березовыми аллеями, а также устроил фонтан и бассейн. Эти сведения позволили сузить район поисков и искать следы «старого Крюкова» на месте помещичьей усадьбы, последним владельцем которой был Иван Карлович Рахманинов. Возможное место этой усадьбы подсказал житель «нового Крюкова» Разоренов Сергей Митрич, который помнил, как помещик Рахманинов не позволял им, мальчишкам, рвать в своем имении терн (так ребятишки называли боярышник), остатки которого до сих пор сохранились возле школы № 897, а также корпусов 847, 848 и 850 и др. Сопоставив эти данные, а также вспомнив о двух небольших водоемах, которые сам видел при переезде в Зеленоград в 1964 г., я решил провести раскопки.
И вот летом 1994 г., получив два официальных разрешения, первое — от Института археологии Российской академии наук на проведение археологических работ на территории Зеленограда, второе — от городской административно-технической инспекции на проведение земляных разрытии, вместе с юными археологами я заложил около 10 разведочных шурфов на территории 8-го микрорайона. В трех из них удалось обнаружить остатки сгоревших деревянных конструкций, а также предметы быта и медные монеты начала и середины XIX в.
Самой «молодой» из них оказалась денежка 1852 г. Все это помогло определить основное месторасположение «старого Крюкова» и подтвердить известную версию о том, что сельцо сгорело и больше на этом месте не восстанавливалось. Обнаруженные неподалеку обломки строительного белого камня-известняка, изразцы и кирпичи говорили о существовании на месте современного водозаборного узла (около корпуса 820-А) постройки усадебного типа, то есть помещичьего дома.
Проводившиеся в 1995 — 1996 гг. на территории 8-го муниципального микрорайона работы по перекладке коммуникаций помогли уточнить общие границы легендарного «старого Крюкова». Еще в 1996 г. зеленоградцы, проезжая на автобусах или машинах неподалеку от корпуса 851, могли и сами видеть в разрытиях почти метровый культурный слой земли, накопленный сельцом Крюково за двухвековый период существования[2].